– Баронесса приблизилась к герцогу. – Но случилось невероятное. Вы подписали прошение барона Мюнхгаузена о разводе…
– Я подписал? – удивился герцог и посмотрел на секретаря. Тот молча кивнул. – Да! Подписал! – строго сказал герцог.
– Значит, он может жениться на Марте? – негодуя произнесла баронесса.
– Почему жениться? – удивился герцог и посмотрел на секретаря. Тот молча кивнул. – Да, он может жениться! – строго сказал герцог.
– Но он не имеет права жениться! – поспешно объяснила баронесса. – Сумасшедшим нельзя жениться! Это противозаконно! И я надеюсь, что ваше величество отменит свое решение.
– Почему?
– Потому что барон Мюнхгаузен сумасшедший.
– Баронесса, я понимаю ваш гнев, – улыбнулся герцог, украдкой измеряя сантиметром длину ее рукава. – Но что я могу сделать? Объявить человека сумасшедшим довольно трудно. Надо иметь веские доводы.
– Хорошо! – воскликнула баронесса. – Сейчас я познакомлю вас с одним документом, и вам станет ясно, составлен ли он человеком в здравом рассудке или нет. Эта бумажка случайно попала мне в руки. Прочтите, господин Рамкопф.
– «Распорядок дня барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена на 30 мая 1776 года», – прочел Рамкопф.
– Любопытно, – оживился герцог.
– Весьма, – согласился Рамкопф. – «Подъем – шесть часов утра».
Все переглянулись. Герцог задумался:
– Ненаказуемо.
– Нет, – подтвердил бургомистр и добавил: – То есть я согласен, вставать в такую рань для людей нашего круга противоестественно.
– Читайте дальше, Генрих! – перебила баронесса.
– «Семь часов утра – разгон тумана, установление хорошей погоды…»
Герцог молча отправился к окну и посмотрел на небо:
– Как назло, сегодня чистое небо.
– Да, – быстро согласился подошедший бургомистр. – С утра действительно был туман, но потом он улетучился.
– Вы хотите, сказать, господин бургомистр, что это его заслуга? – воскликнула баронесса.
– Я ничего не хочу сказать, баронесса, – пожал плечами бургомистр. – Я просто отмечаю, что сегодня – великолепный день, хотя с утра был туман. У нас нет никаких оснований утверждать, что он его разогнал, но и говорить, что он не разгонял тумана, значит, противоречить тому, что видишь.
– Вы смеетесь надо мной? – взвизгнула баронесса. – Читайте дальше, Генрих.
– «С восьми утра до десяти – подвиг», – зачитал Рамкопф.
– Как это понимать? – удивился герцог.
– Это значит, – произнесла баронесса, пылая от возмущения, – что с восьми до десяти утра у него запланирован подвиг… Что вы скажете, господин бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?
Бургомистр показался озадаченным:
– Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти мне надо идти в магистрат. Не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть…
– Господа, мы дошли до интересного пункта… – объявил Рамкопф. – «В шестнадцать ноль-ноль – война с Англией».
Наступила пауза.
Бургомистр растерянно произнес:
– Господи, чем ему Англия-то не угодила?
Герцог вытянул шею и, многозначительно подняв брови, двинулся к столу.
– Один человек объявляет войну целому государству! – взнервляя обстановку, выкрикнула баронесса. – И это нормально?!
– Нет, – строго оглядел присутствующих герцог. – Это уже нечто.
– Да, это можно рассматривать как нарушение общественного порядка, – сказал бургомистр.
– Где она? – строго сказал герцог, пристально вглядываясь в карту. – Где, я вас спрашиваю?
– Кто?
– Англия!
– Секунду, ваше величество… – секретарь пробежал глазами карту. – Вот!
– А где мы? – спросил герцог.
– А мы – вот!
Герцог выхватил сантиметр, измерил расстояние:
– Это же рядом! Возмутительно! Нет, это не шуточки! Война есть война! – закричал он, обращаясь к советнику. – Передайте приказ: срочно разыскать и задержать барона Мюнхгаузена. В случае сопротивления – применять силу! Командующего ко мне!
– Слушаюсь! – рявкнул тот.
В дверях звякнул шпорами командующий.
– Приказ по армии: всеобщая мобилизация! Отозвать всех уволенных в запас! Отменить отпуска! Гвардию построить на центральной площади. Форма одежды – летняя, парадная: синие мундиры с золотой оторочкой, рукав вшивной, лацканы широкие, талия на десять сантиметров выше, чем в мирное время!
– Будет исполнено! – командующий отдал честь и бросился вон из кабинета.
Баронесса подлетела к Рамкопфу:
– Генрих, как адвокат скажите, что его ждет?
– Честно говоря, даже не знаю… – растерянно пробормотал Рамкопф. – В кодексе не предусмотрен такой случай.
– Двадцать лет тюрьмы! – закричала баронесса. – Ваше величество, я требую двадцать лет! Столько, сколько я была за ним замужем!
– Война есть война! – все более воодушевляясь, прокричал герцог. – Господин бургомистр! Закрыть все входы и выходы из города! Перекрыть все городские ворота и мосты!
– Слушаюсь!
Бургомистр вместе с баронессой и Рамкопфом бросились к выходу. Герцог, впав в ажиотацию, продолжал кричать им вслед:
– Война есть война! Где мой военный мундир?!
– Сейчас, ваше величество, сейчас! – Секретарь вынес на вешалке сверкающий пуговицами мундир полководца. – Прошу вас!
– Что?! – побагровел герцог. – Мне… в этом? В однобортном? Да вы что?! Не знаете, что сейчас в однобортном никто уже не воюет? Безобразие!… Война у порога, а мы не готовы! – Он резким движением перевернул стол, уселся за швейную машинку и начал лихорадочно перешивать мундир.
Комментариев нет:
Отправить комментарий